Akademik

[15(27).05.1852—03(16).07.1917] — историк культуры, публицист. Род. в семье купца — почетного гражданина г. Козлов Тамбовской губ. Получил прекрасное домашнее воспитание, овладел гл. европ. и осн. древними яз. Учился в Моск. ун-те в качестве вольнослушателя, почему и не был допущен к выпускным экзаменам, не имел аттестации об окончании ун-та и оказался вне академических и университетских кругов. Свою исключительную жажду знания утолял каждодневным чтением по 12—14 часов на протяжении 20 лет. Был человеком энциклопедических знаний, удивлял современников своей "необъятной", по выражению Н.А.Бердяева, ученостью. К. много путешествовал, совершил паломничество в Святую землю, много лет провел в Зап. Европе, занимаясь в крупнейших европ. книгохранилищах. И этот "науч. багаж" стал "фундаментом для построения грандиозного здания, имеющего целью представить и освежить историю перехода обмирщения, "секуляризации" европ. культуры от Возрождения до XIX в.". Этот замысел имел этич., нравств. основу, о к-рой К. пишет О.П.Флоренскому: "И мне хотелось показать, что мы в нем [имеется в виду упомянутый этап истории — А.Ш.] приобрели и что и как много, потеряли" (ВФ. 1991. № 6. С.95). Из этого признания К. необходимо обратить внимание на слово "показать". Данный труд, к большому сожалению, можно отнести к несостоявшемуся вкладу К. в рус. культуру, т. к. большая часть его осталась в рукописях, к-рые не были опубликованы и, по всей вероятности, погибли. Науч. драма К. не должна заслонить др., известных нам аспектов его деятельности. Не неся в себе привычной терминологической огранки и наукообразности, понятие "показать" у К. тем не менее имеет свою глубину и значимость, к-рая обращает нас к истокам христианства, к первым апологетам. Для них ре-лиг, уверенность в истинности защищаемого, при к-рой самодоказывающаяся абсолютность Бога, воплощенного в Иисусе Христе, в ист. реальности, не требовала прибегать к умозрительным построениям и ухищрениям. Это четко формулирует современник К. Л.П.Карсавин в своей кн. "Философия истории": "Историческое движение невозможно отвлеченно формулировать: его можно только показать". Такой подход характерен почти для всех работ К., являясь "его методом". К. писал Розанову в 1912: "Ищу примирения, а не противоположения земного с небесным, ну, значит, оправдания raison d'etre и природы, и красоты, и любви, и чувства, и даже чувственности, когда она — не самодовлеющая похоть, а естественный порыв любви" (Письма к В.В.Розанову // В. РХД. 1984. № 143. С.95). Эта жизненность установок К. связывает его не только с концепцией знаменитого исп. мыслителя XX в. Ортега-и-Гассета, с его идеями равновесия культуры и жизни, но и с первыми славянофилами. К. принимал решающее и активнейшее участие в судьбе наследия и пропаганде идей основоположника рус. космизма Н.Ф.Федорова. Будучи одним из его близких друзей и почитателей, К. был и ред., и издателем (наравне с Н.П.Петерсоном) его соч. Это была гигантская работа, т. к. Федорова мало заботила необходимость быть доступным и удобопонятным. И, конечно, невозможно преувеличить влияние идей Федорова на работы К. Однако К. нельзя причислить к безоговорочным последователям Федорова. Еще при жизни Федорова К. расходился с ним в кардинальных вопросах. Один из них — недооценка Федоровым благодати, т. е. помощи Божьей в воскрешении. К. держался ортодоксального подхода к вопросу о бессмертии. Кн. К. о Федорове (Н.Ф.Федоров. Опыт изложения его учения по изданным и неизданным произведениям, переписке и личным беседам. 1908) является наряду с 2 томами соч. самого Федорова почти равноправным источником для знакомства с идеями самобытного рус. мыслителя. После смерти Федорова К. стал одним из активных членов "Кружка ищущих христианского просвещения"; членами и сочувствующими идеям этого кружка являлись М.А.Новоселов, Ф.Д.Самарин, ректор Моск. Дух. академии епископ Феодор (Поздеевский), П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, В.Ф.Эрн, В.А.Свенцицкий и др. Они были приверженцами ста-рорус. идеалов соборности, согласия и братства, корни и истоки к-рых имели православное происхождение в традициях святоотеческого богословия. Последние его работы можно скорее всего отнести к церковной публицистике. Одним из лейтмотивов этих публикаций является призыв к добросовестности — так буквально называется одна из его брошюр — "О добросовестности в вере и неверии" (1909). Но К. не только призывал к добросовестности в широком и глубоком понимании этого слова— он и сам являл своими работами примеры ее. Таким весомым доводом добросовестности на деле являлся его труд "Буддизм в сравнении с христианством" (1916), к-рым он откликнулся на увлечение широких слоев интеллигенции Запада и России конца XIX—начала XX вв. буддизмом, соблазнившихся мнимой близостью и схожестью истин христианства с буддизмом. К., используя свой "метод", показывает, что это представление неверно. Значение писательской и науч. деятельности К. для рус. культуры лаконично определил о. П.Флоренский в своем письме к нему: "Вы защищали религию против неверия, культуру против варварства и добросовестность против недобросовестности". В 1912 К. был избран в почетные члены Моск. Дух. академии за "науч. разработку существеннейших вопросов христ. религ. мысли и выяснение ист. путей и судеб религии" (Богословский В. 1912. Декабрь. С.867). Скончался К. на ст. Хлебниково под Москвой.