Akademik

        экономич. детерминизм, догматич. упрощение материали-стич. понимания истории. Суть Э. м.— в сведении богатства диалектики обществ. развития к действию изначально господствующего «экономич. фактора». Экономика признаётся в Э. м. субъектом истории, тогда как люди оказываются пассивным «элементом» производит. сил, продуктами производств. отношений. В Э. м. из производит. сил и производств. отношений схематически выводятся все остальные явления обществ. жизни, лишённые собств. активной роли. Люди выступают в Э. м. лишь как персонификаторы экономич. категорий, экономич. персонажи. Тогда как К. Маркс открыл за отношениями вещей отношения между людьми, Э. м., наоборот, сводит последние к отношениям вещей и самого человека низводит до положения вещи, наделённой сознанием и волей.

        Наиболее законченное выражение Э. м.— взгляды В. М. Шулятикова. В целом Э. м. характерен для оппортунистич. «традиции» (Э. Бернштейн и др.). Вместе с тем его проявления встречаются и у отд. марксистов (А. Лабриола, П. Лафарг, Ф. Меринг и др.). Возникновению Э. м. способствовало, как отмечал В. И. Ленин, то, что марксизм усваивали «... крайне односторонне, уродливо, затвердив те или иные "лозунги", те или иные ответы... ине поняв марксистских критериев этих ответов» (ПСС, т. 20, с. 88). Критика Э. м.— условие творч. развития марксизма.

        см. также Вульгарный социологизм.

        Ленин В. И., О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме», ПСС, т. 30; Лафарг П., Соч., пер. с франц., т. 3, М.—Л., 1931; Грамши А., Избр. произведения, т. 3 — Тюремные тетради, пер. с итал., М., 1959.

(экономический детерминизм) – вульгарно-материалистич. концепция, сводящая культурно-историч. процесс к следствиям от изначально господствующего экономич. "фактора" (или экономич. "среды"). Не люди, развивающие свои производит. силы и все свои отношения, а сама по себе экономика признается в Э. м. субъектом истории. Люди оказываются лишь "элементом" своих производит. сил, лишь продуктами созданных ими производств. отношений. Отчужденность и овеществленность человеч. деятельности увековечиваются Э. м. и рассматриваются как абс. первооснова, всецело определяющая и деятельность. Независимость действительности от актов сознания и воли индивидов Э. м. отождествляет с мнимой независимостью отчужденных форм от самих людей. Если Маркс открыл за отношениями вещей отношения людей (см. В. И. Ленин, Соч., т. 19, с. 6), то Э. м., напротив, сводит отношения людей к вещным отношениям и структурам.

Вместо выведения из человеч. деятельности в ее конкретно-историч. определенности всех форм и квазисамостоят. сфер общества, вместо прослеживания генетич. процесса саморасчленения обществ. целостности, Э. м. сначала рассудочно расчленяет это целое на "сферы", а потом соотносит их друг с другом. Выведение допускается Э. м. только как начинающее сразу с экономики, к "органам" и эпифеноменам к-рой сводятся в конечном счете все др. сферы. Опредмечивание отождествляется в Э. м. с овеществлением, распредмечивание – с потреблением, культурная ценность – с экономич. полезностью. Но сведение культуры к экономике не дает понимания действит. места самой экономики (см. "Экономические рукописи1857–58 гг.") и искажает подлинное содержание марксовой политэкономии, к-рая, фиксируя факт господства бурж. экономики над обществом, подвергает его критике как реальное извращение, "перевертывание" субъект-объектного отношения. Э. м. возник в конце 19 в. в результате искаженного толкования марксизма его противниками и вульгаризаторами. Сказалось то, что марксизм усваивали"... крайне односторонне, уродливо, затвердив те или иные "лозунги", те или иные ответы ... и н е п о н я в марксистских критериев этих ответов" (там же, т. 17, с. 23). Простота и доступность сделали Э. м. естеств. плодом поверхностно-утилитарного усвоения марксистских "формул" на почве рассудочного мышления, лишенного содержательно-логич., эстетич. и этич. культуры. Такое бездуховное мышление ищет для себя в марксизме не высший синтез духовного развития человечества, не творчески открытую и самую гуманистич. критичность и революционность, а лишь подсобный идеологич. инструмент для оправдания практики post factum. К Э. м. приводит в особенности отъединение историч. материализма от диалектики.

Классич. представителей Э. м. не существует. Э. м., распространен лишь как тенденция. Толкование марксизма в духе Э. м. характерно для всей "традиции" ревизионистов (Бернштейн и др.) и противников марксизма, использующих Э. м., чтобы отвергнуть сам марксизм. С др. стороны, Э. м. стал вульгарной "тенью" марксизма в плоско-рассудочном изложении у его защитников и распространителей. Имея в виду франц. пропагандистов Э. м., Маркс заявил Лафаргу: "Ясно одно, что сам я не марксист" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 35, с. 324; см. также, т. 37, с. 370). Энгельс критиковал крайности Э. м. Меринга, одновременно возлагая часть ответственности за это на себя и Маркса (см. тамже, т. 39, с. 82). Лабриола возражал против изображения "...людей в виде марионеток, приводимых в движение... экономическими категориями", против грубых форм Э. м. ("Очерки материалистич. понимания истории", М., 1960, с. 180), непоследовательно именуя в то же время свою концепцию Э. м. (см. тамже, с. 72, 89, 143, 157, 177). Плеханов, критикуя пошлую концепцию Шулятикова, выдвинул вместе с тем свою схематич. "пятичленную формулу". Ленин неоднократно выступал против ряда разновидностей Э.м., против "карикатуры на марксизм" (см. Соч., т. 23, с. 16), против экономич. автоматизма и втискивания истории в готовые "формулы", Грамши показал, что Э. м. в целом – детерминистски-конформистская концепция (см. Избр. произв., т. 3, М., 1959, с. 257).

Существуют различные модификации Э. м. В своем крайнем варианте Э. м. доводит сведение культуры к экономике до отрицания вообще к.-л. самостоятельности неэкономич. "сфер". В более умеренном варианте он допускает относит. самостоятельность таких "сфер" и им предоставляется специфич. детализация экономич. процесса; частным случаем умеренного Э. м. является истолкование экономич. отношений как лишь хоз.-изготовительских, т.е. непонимание, что произв-во есть в конечном смысле человеч. произв-во – развитие человеч. сил (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т, 27, с. 402–03). Но во всех своих вариантах Э. м. не оставляет в социальном мире места для собственно человеч. деятельности и творчески-"открытого" бытия. Вся проблематика философии человека, познавательной и нравств. суверенности и самоответственности личности в Э. м. выпадает как беспочвенная. Для Э. м. люди – это лишь безликая масса, людской "материал", из к-рого вещно-экономич. фактор лепит соответствующие фигуры – экономич. персонажи с готовыми, предопределенными социальными ролями и извне наложенной маской (см. Фатализм). В человеке Э. м. не видит ничего, кроме природного организма, совокупности социальных вещных ролей и включенного в исполнение этих ролей приспособительски-функцион. сознания.

Сознание для Э. м. не может быть чем-либо иным, кроме как осознанием отчужденновещного бытия, принятого за единств. действительность. Деперсонификацию лиц, персонификацию вещей и низведение человека до уровня агента – носителя экономич. маски и роли, к-рые Маркс подверг беспощадной критике, Э.м. увековечивает и выдает за сущность человеч. бытия.

Для диалектико-историч. материализма "...исходной точкой являются действительно деятельные люди..." (там же, т. 3, с. 25) как создатели всего их предметного мира культуры, а также и исторически преходящего господства экономики над собою. Марксизм именно потому и приходит к пониманию человека как культурно-историч. субъекта, что начинает не с вещей, а с человека, его деятельности. Творч. развитие марксизма невозможно без последоват. критики Э. м., в частности сциентистского структурализма, нигилистически относящегося ко всем проблемам философии человека, в особенности марксистской.

Лит.: см. при ст. Исторический материализм.