Сапожник, (суди) не выше сапога.
Плиний Старший ("Естественная история", XXXV, 10, 36) рассказывает о художнике Апеллесе (IV в. до н. э.): "Законченные работы он выставлял в открытой беседке и сам, скрываясь за картиной, выслушивал замечания проходящих, так как считал народ более внимательным судьей, чем самого себя. Однажды, говорят, зритель-сапожник отметил, что на сапоге изображено с внутренней стороны одной петлей меньше должного. На следующий день, возгордившись тем, что указанное им упущение исправлено, сапожник стал изощряться об изображении ноги. Тогда разгневанный художник вышел из укрытия и воскликнул: "Сапожник, суди не выше сапога", - слова, которые вошли в поговорку.
Этот рассказ об Апеллесе послужил материалом для стихотворения А. С. Пушкина "Сапожник".
"Ne sutor ultra crepidam!" Эта nec plus ultra ремесленной мудрости превратилась в ужасную глупость с того момента, когда часовщик Уатт изобрел паровую машину, цирюльник Аркрайт - прядильную машину, рабочий-ювелир Фултон - пароход. (К. Маркс, Капитал.)
Глядя на статую Венеры Медицейской, вы способны заметить, что у нее неловко надет на ногу котурн, или раскритиковать складки ее платья или ее прическу. Ne sutor ultra crepidam. (В. Д. Спасович, Теория взлома.)
Английский доктор Мальтус вздумал написать о народонаселении талантливую работу, которая слегка уравновешивает жалкие доводы ораторов вроде г-жи Ролан, д'Аламбера и других почетных лиц: людям этим следовало бы припомнить изречение "Ne sutor" и никогда не говорить об искусстве ни хорошего, ни плохого. (Стендаль, Письмо о современном состоянии музыки в Италии.)
Что же касается до неудачного вмешательства биологов в этот вопрос, то оно тем более печально, что может вызвать во многих вопрос: законно ли после этого и вообще вмешательство биологов в общественную науку? И не имеем ли мы право сказать господам биологам: ne sutor ultra crepidam? (H. К. Михайловский, Теория Дарвина и общественная наука.)
Латинско-русский и русско-латинский словарь крылатых слов и выражений. — М.: Русский Язык. Н.Т. Бабичев, Я.М. Боровской. 1982.