МАГИЯ (от перс, magus — жрец) — различные ритуалы, направленные на использование власти тайных потусторонних сверхъестественных сил для достижения человеческих целей; древнейшая форма организации коллективной деятельности и коммуникации; форма раннерелигиозных верований; первый тип специализированной творческой деятельности.
Дж. Фрэзер (Золотая ветвь. М„ 1985) предложил одну из первых теорий М. Он отличает ее от религии (умилостивительного культа богов) и мантики (вопрошания тайных сил) как способ воздействия на область сверхъестественного с помощью природных сил. Психологическая основа М., по Фрэзеру, кроется в ассоциации идей, между которыми не существует реальной причинной связи; апелляция к ней позволяет умному человеку доминировать над остальными, основывать королевские династии и новые государства, получать статус святых и богов после смерти; магия вырабатывает первые санкции, закрепляющие частную собственность и самостоятельность индивида. По Б. Малиновскому (Магия, наука и религия // Магический кристалл. М., 1992), М. обеспечивает уверенность в ситуациях неопределенности; она создает церемониальную структуру торговли, организует сложные формы коллективного труда; М. действует с помощью усиления социального давления на индивида и укрепляет неравенство людей в примитивных обществах; М. представляет собой, в основном языковый феномен и использует специальный высокопарно-сакральный язык, отличающийся от повседневного языка, применяемого в контексте трудовой деятельности и общения; М. — предельный случай, демонстрирующий силу и активность языка, т.к. всякий язык имеет магическую функцию; миф является схемой магического действия, которое нередко сводится к проговариванию мифа. Этнографические исследования показывают, что М. воплощает в себе фундаментальное и плодотворнейшее противоречие первобытной жизни. Она формирует новые социальные структуры, критикуя повседневную племенную реальность и обыденное сознание, и она также культивирует свободную индивидуальность, сосредоточивая всю креативную силу в «обожествленном еретике» — шамане. М. дает человеку ряд готовых ритуальных актов и стандартных верований, оформленных в определенную практическую и ментальную технику. Функция М. заключается, по Малиновскому, в ритуализации человеческого оптимизма, в поддержании веры в победу надежды над отчаянием.
Антропологи исследуют М., в основном, социологическими средствами и предлагают ее объяснение как феномена, удовлетворяющего некоторую социальную потребность (единства племени, успешности деятельности и т.п.). Психологическое же объяснение М.К. Леви-Стросом (Структурная антропология. М., 1983) ставит в центр личность первобытного шамана и характер его отношений с племенем. Наиболее значимым примером психомагического действия является для него магическое лечение. Для объяснения этих феноменов он выстраивает цепочку между психическими способностями шамана, определенным магическим ритуалом, и далее — психикой и физиологией человека-объекта М. Важнейшим элементом здесь является группа, во имя которой осуществляется магический акт и которая своей верой убеждает в действенности М. Основой этой теории является гипотеза об «эффективности символов», якобы обеспечивающей коммуникативный резонанс психических и физических структур.
Все объяснения М. строятся по космологическому или социокультурному принципам. Космологический, или натуралистический, способ объяснения магии предлагается обыденным сознанием, а также физикой, биологией и психофизиологией. Он строится по схеме объяснения неизвестного через якобы известное и использует логический прием аналогии. Так, М. рассматривается как реализация объективных возможностей, заложенных в природе и в самом человеке: астрология — исходя из психокосмических связей; экстрасенсорика и психокинез — из психической энергии; телепатия, ясновидение, предвидение — из дальнодействия и обратного течения времени. Подобно тому как известные законы природы служат объяснению ряда практических и духовных способностей человека, так еще неизвестные, но, в принципе, познаваемые природные потенции кладутся в основу объяснения М.
Особенность космологического подхода в том, что он так же неопровержим, как и сама М. Природа неисчерпаема, а научное познание бесконечно, поэтому нельзя сомневаться в перспективах науки понять неизвестное. Наука все более сужает возможную область магического мировоззрения и практики — М., становясь понятной, превращается в науку, а большая часть непонятого объявляется суеверием и шарлатанством. Перспективы космологического понимания М. определены свойственным науке делением мира на истину и заблуждение — это вытеснение М. из культуры или редукция ее к чему-то иному, «рациональному».
Религиоведение, культурология, этнография, социальная психология, лингвистика предлагают социокультурный способ объяснения М. как функции некоторых способов социальной организации («функционализм» Б. Малиновского), функцию культуры, функцию языкового символизма. Основным принципом этого способа объяснения является рассмотрение М. как реакции на определенные социальные потребности (единство племени, организация труда и общения), а также потребности психологического характера (смягчение стресса, чувства вины, страха, неуверенности). В ходе магического действия осуществляется незаметная подмена целей; задача преобразования природы решается путем изменения коллективной психологии, а трансформация психики приводит к решению практической проблемы. Сущность М. обнаруживается в ее принципиальной приграничности с наукой и практикой: где практика не достигла уверенной регулярности, а наука не предоставляет убедительного объяснения —там всегда находится место для М.
Междисциплинарное взаимодействие религиоведения, социальной антропологии, психологии, лингвистики, философии в исследовании М. выполняет не только научную, но и общекультурную функцию — раскрывает корни и содержание современного «оккультного возрождения», освобождает массовое сознание от опасных заблуждений, развенчивает псевдо-научные претензии современных оккультистов, а также идеологов, эксплуатирующих магические понятия (харизма, судьба, тайные силы) для создания политических мифологий.
И.Т. Касавин
М. представляет собой индивидуальные или коллективные действия, сверхъестественным путем направленные на духов, людей, на явления природы в дополнение к различным видам человеческих практик — хозяйственной, лечебной, созидательной, разрушительной, охранительной, обрядово- и молитвенно-религиозной, насылающей порчу, привораживающей, меняющей естественный ход событий. Синоним волшебства, чародейства, колдовства. Отсюда и типология магий, формируемая по различным основаниям: по антиномии Добра и Зла (с точки зрения мага или его адепта) — Белая магия (хозяйственная, целительная) и Черная магия (порча, наговор, сглаз); по типу результата — созидательно-охранительная и разрушительная (Б. Малиновский); по сходству — подобию явлений, связываемых магическими действиями, — гомеопатическая М., и по простому следованию одного явления за другим — контагиозная М. (Дж. Фрэзер). В основе концепции Фрэзера лежит принцип причинно-следственной связи: не только вослед, но и по причине. Веру в прямое магическое воздействие человека на природный объект (на группу природных объектов) Л. Леви-Брюль выводит из чувства партиципации (сопричастности человека с природой), особенно присущего первобытному сознанию. При этом взаимодействия всех вещей мира укоренены в магическом мировидении. Оно-то и связывает М. с натурфилософскими учениями древних и с основаниями «тайных наук» — с «протонаучными» формами знания (см. Оккультизм, Герметизм, Алхимия). «Технэ» здесь выступает не только как практика, как искусство, но и как магический опыт.
М. как род деятельности архетипична, инвариантна. Но, вписанная в ту или иную культуру, в конкретный культурный жанр, она обретает исторически неповторимые черты, историческое первородство — уникальность. Обрядовая по своей природе, она сопровождает религиозные действия всех религий, также вписанных в историю соответствующих культур. Окрашивает в неповторимые тона национально-этнические, фольклорно-этнографические, мифологические, артефактно-художественные, литературно-художественные, познавательно-мировоззренческие, философские результаты культур различных народов в их спецификах. Оставляя за пределами науки магическую «пользу дела», можно сказать, что М. — феномен культуры (каждой!), но и всечеловеческий деятельностный архетип.
Специфицируя и укрупняя связи магических действований с иными формами общественного сознания, полезно особо выделить наиболее продуктивную историческую трехзвенную цепь: М. — наука — религия; а в науке отметить особый магический отсвет, провоцирующий развитие экспериментально-практической составляющей научно-познавательной деятельности, научного знания.
Европейское возрождение (Дж. Делла Порта, Дж. Кардане Парацельс) без магической его составляющей было бы культурно не завершено.
Табуированное мышление, новоевропейское художественное мышление, «переклички» дизайна Запада и Востока, реликтовая М. детского фольклора, мировой фольклор, танцы народов рос. и амер. Севера в семантических и семиотических сопоставлениях архаических (вплоть до тернеровских) картин быта и художеств с рисунком пронзенного стрелами мамонта (для удачной охоты), огородного пугала, детской считалки («Дождик, дождик, пуще!..») и прочими вербальными заклинаниями, — все это нескончаемая жизнь М. в ее все новых и новых эвристиках и новейших философских рефлексиях (в том числе и поэтических):
Если ты, мечтой томим,/ Знаешь слово Элоим,/ Муху странную бери,/ Муху в банку посади,/ С банкой по полю ходи,/ За предметами следи./ Если муха чуть шумит —/Под ногами медь лежит./ Если усиком ведет —/ К серебру тебя зовет.—/ Если хлопает крылом / Под ногами злата ком.
Это из «Царицы мух» Н. А. Заболоцкого. A.M. Турков, комментируя, свидетельствует следующую запись поэта, сохранившуюся в его бумагах: «Знаменитый Агриппа Ноттенгеймский царицей мух называет какую-то таинственную муху величиной с крупного шмеля, которая любит садиться на водяное растение Fluteau plantagine и с помощью которой индусы якобы отыскивают клады на своей родине».
Ясно, что в нынешние времена магическое слово Элоим позабыто за ненадобностью. Медь, серебро и золото можно искать — причем, более успешно — иначе, без «волшебного жезла» Агриколы. И только энтомологически пристальное наблюдение над «странной мухой» по-прежнему длится — теперь уже с научными целями. Между тем без магического элоима и без земного злато-сереброискательства не было бы и мухи, изученной во всех своих научных подробностях. Точно так же обессмыслились и отлетели в оккультное небытие ритуальные символы алхимической магии. Золотые сны о трансмутации стали объектом истории курьезов, персонифицированных в шутовской игре комедиантов былого, исторически избывшего себя алхимического действа. Действительные же герои, изображаемые этими шутами, по точному слову К. Маркса, уже умерли. Но в
культуре они живы. Если только культура понята как «физиологический раствор» для реальной жизни всех ее выдуманных персонажей — Элоима и Царицы мух.
В.Л. Рабинович
Лит.: Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979; Касавин И.Т. Шаман и его практика // Природа. 1988. № 11; Заблуждающийся разум: Многообразие вненаучного знания. М., 1990; Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев. М., 1992; Юнг К.Г. Ответ Иову. М., 1995; Знание за пределами науки. М., 1996; Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1999; Герметизм, магия, натурфилософия в культуре XIII — XIX вв. М., 1999; Thorndike L. History of magic and experimental science. V. 1 — 8. N.Y., 1923 — 1958; Parsons A. Belief, Magic and Anomie. N.Y., 1969; Elkin A. Aboriginal Men of High Degree. Sydney, 1977; AlcockJ. Parapsychology: Science or Magic? Oxford, 1981; Philosophy of Science and the Occult. N.Y., 1982; О 'Keefe D. Stolen Lightning: The Social Theory of Magic. Oxford, 1984.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009.