Akademik

ТВОРЧЕСТВО
ТВОРЧЕСТВО
деятельность, порождающая новые ценности, идеи, самого человека как творца. В современной научной литературе, посвященной этой проблеме, прослеживается очевидное стремление исследовать конкретные виды Т. (в науке, технике, искусстве), его психологические основы и т.п. Применяется и соответствующая методология: естественно-научная, филос. или психологическая. Во всех работах такого рода изучаются прикладные аспекты Т., в них не ставится и не исследуется собственно филос. вопрос: как вообще возможно Т.? С т.зр. философии каждый человек занимается в своей жизни Т., когда он не просто механически выполняет свою работу, но и пытается внести в нее что-то от себя, хоть в чем-то ее усовершенствовать. Везде, где цель деятельности рождается из глубины человеческого духа, имеет место Т. Везде, где человек работает с любовью, вкусом и вдохновением, он становится мастером.
Т., считал Н. Бердяев, выдает гениальную природу человека, каждый человек гениален, а соединение гениальности и таланта создает гения: «...Гениальной может быть любовь мужчины к женщине, матери к ребенку, гениальной может быть забота о ближних, гениальной может быть внутренняя интуиция людей, не выражающаяся ни в каких продуктах, гениальным может быть мучение над вопросом о смысле жизни и искание правоты жизни. Святому может быть присуща гениальность в самотворчестве, в превращении себя в совершенную просиянную тварь, хотя никаких продуктов он может и не создавать». Гениальность — это прежде всего внутреннее Т., самотворчество, превращение себя в человека, способного к любому конкретному виду Т. Только такое первотворчество и есть исток и основа любой творческой деятельности. Т. неотъемлемо присуще человеческой природе, уже ребенок обладает огромными творческими задатками — памятью, воображением, непосредственной яркостью впечатлений. Потом все это уходит, человек «темнеет» и, если ему не удается сохранить в себе это «детское» начало, превращается в обычную заурядную личность.
Не прогресс цивилизации, а сама природа, по В.В. Розанову, заложила в человеке творческое начало, и только это начало отвечает истинно человеческому в нас. Человек лишь тогда и обнаруживает в себе человека, когда начинает творить: прежде всего творить самого себя, творить внешний мир, преобразуя его по человеческим законам. Самотворчество — это превращение себя в произведение искусства, это открытие в человеке его божественной природы, которая является прекрасной.
Прекрасным является гений и прекрасным является святой. Бердяев писал, что для божественных целей гениальность А.С. Пушкина так же нужна, как и святость Серафима Саровского. На уровне индивидуального религиозного опыта, считал П.А. Флоренский, истинными творцами красоты являются иноки — живые свидетели духовного мира. Именно поэтому аскетику святые отцы называли не наукой и даже не нравственной работой, а искусством, художеством, мало того, искусством и художеством по преимуществу. Теоретическое знаниефилософия — есть любовь к мудрости. Созерцательное ведение, даваемое аскетикой, есть филокалия — любовь к красоте. «...Аскетика создает не «доброго» человека, а прекрасного, и отличительная особенность святых подвижников вовсе не их «доброта», которая бывает и у плотских людей, даже у весьма грешных, а красота духовная, ослепительная красота лучезарной светоносной личности...» (Флоренский). Святой подвижник, реально приобщаясь к жизни в безусловной красоте, фактически еще при жизни преодолевая границу между двумя мирами, выполняет акт теургии, т.е. богоделания. Если понимать Т. только как создание новых ценностей, то возникает непреодолимая трудность в объяснении природы Т., поскольку всякое новое знание не складывается из суммы старых, чтобы прийти к новой идее, новой мысли, надо ее уже каким-то образом знать, иначе неизвестно, куда идти и что искать. Но как можно знать то, что еще предстоит узнать? Новое непредсказуемо по содержанию, но предсказуемо по форме: чтобы открыть новое, нужно измениться самому, научиться удивляться миру, видеть тайны и проблемы там, где другой ничего подобного не видит. Т. — это образ жизни. Увидеть ч.-л. впервые чрезвычайно трудно, потому что знания, образование, привычка сейчас же все объясняют, переводят в привычные штампы. Если у человека никогда не было переживания удивительной новизны, свежести и бездонной неисчерпаемости мира, не было прорыва к этому состоянию, то он остается один на один с собой со скудным набором правил жизни, с постепенно крепнущим убеждением, что жизнь скучна, уныла, однообразна и не имеет никакого внутреннего смысла. Увидеть мир по-новому, не так, как его видели и объясняли раньше, — значит увидеть его вне готовых стереотипов видения и объяснения, которые постоянно оказывают давление на восприятие, «гасят» его. Тень прошлого постоянно висит над человеком. Но в оригинальном видении мир всегда нов, поскольку это живое, непосредственное восприятие, состояние непосредственной актуальности, здесь нет мертвого прошлого, с которым сравнивается настоящее. Здесь новое — не в сравнении со старым, не в тени старого и не на фоне старого.
Подобный подход к сути Т. имеет длительную историческую традицию — от установок буддийской медитации до гуссерлевской теории «оригинального восприятия».
Т. проявляется во всех формах жизни человека: особенно наглядно виден творческий характер морали. В морали всегда есть две стороны: закон и Т. Нравственный человек должен соблюдать закон, но истинное понимание и исполнение закона всегда должно быть не механическим, а творческим. Если совершенство и чистота внутреннего строя души есть общечеловеческая задача, то у каждого человека должно быть свое особенное совершенствование — совершенствование собственной личности. Не послушание, не механическое следование требованиям закона, а Т. есть нравственный долг личности. Каждый человек имеет свою неповторимую индивидуальную задачу, у которой нет ничего общего с механическим исполнением раз и навсегда данной нормы. В противоположность И. Канту подобная этика утверждает, что нельзя поступать так, чтобы это стало максимой поведения для всех и всегда, поступать можно только индивидуально и всякий раз иначе. Ведь в общении каждый всегда видит перед собой живого человека, а не отвлеченное добро. Т., творческое отношение ко всей жизни есть, согласно С.Л. Франку, не право, а обязанность человека. Творческое напряжение есть нравственный императив во всех сферах жизни. Этика Т. преодолевает кошмар конечного, кошмар порядка жизни, из которого никуда нельзя вырваться. Только в ней становится ясно, что злые страсти нельзя победить через отрицательную аскезу, запрет. Их можно победить только через пробуждение положительной творческой духовной силы. Что касается задач, поставленных жизнью, то человек должен постоянно делать нравственные изобретения и открытия. Не просто принимать закон добра, а индивидуально творить его. В каждом неповторимом индивидуальном акте творится новое добро, не существовавшее еще в мире и являющееся изобретением совершающего нравственный акт. Нет статического, застывшего нравственного порядка, подчиненного единому, общеобязательному нравственному закону.
Человеческое Т. вторично в сравнении с Т. Бога, человек не творит новое бытие, он творит только культуру. Человек пытается сравниться с Богом: не просто создавать новые смыслы, но и творить новое бытие, выйти за границы культуры, к сверхкультурному состоянию, ищет возможности теургического Т. Эта теургическая мечта особенно характерна для рус. философии и литературы, разделявшей мысль Ф.М. Достоевского, что «красота спасет мир»: в будущем искусство вырвется за рамки сегодняшней отчужденной, массовой, кризисной культуры к подлинному Т. мира, к его преобразованию на основе божественных принципов добра, любви и красоты. Вся жизнь Л.Н. Толстого была мучительным переходом от Т. совершенных художественных произведений к Т. совершенной жизни. Его драма — попытка разрешить противоречие между искусством и жизнью, попытка найти в себе силы, которые выше искусства и в то же время только с помощью искусства могут стать силами, преображающими мир. Мечта о возможности теургического Т. завершается или в технической объективации, или в эстетическом безумии, но не перестает тревожить душу художника. Без теургического устремления остается непонятной природа человеческого Т., как и сама богоподобная природа человека.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. . 2004.

ТВОРЧЕСТВО
        деятельность, порождающая нечто качественно новое, никогда ранее не бывшее. Т. может рассматриваться в двух аспектах: психологическом и философском. Психология Т. исследует процесс, психологич. «механизм» протекания акта Т. Философия рассматривает вопрос о сущности Т., который по-раз-ному ставился в равные историч. эпохи.
        Так, в антич. философии Т. связывается со сферой конечного, преходящего и изменчивого бытия («бывания»), а но бытия бесконечного и вечного, созерцание которого ставится выше всякой деятельности, в том числе и Т. В понимании художеств. Т., особенно начиная с Платона, развивается учение об Эросе как о своеобразной устремлённости («одержимости») человека к достижению высшего («умного») созерцания мира. Воззрения на Т. в ср.-век. философии связаны с пониманием бога как личности, свободно творящей мир. Т. предстаёт, т. о., как волевой акт, вызывающий бытие из небытия. Августин и в человеч. личности подчёркивает значение воли; человеч. Т. выступает у него прежде всего как Т. истории.
        Пафосом безграничных творч. возможностей человека проникнута эпоха Возрождения. Т. осознаётся прежде всего как художеств. Т., сущность которого усматривается в творч. созерцании. Возникает культ гения, интерес к самому акту Т. и к личности художника, характерная именно для нового времени рефлексия по поводу творч. процесса.
        В 18 в. Кант специально анализирует творч. деятельность в учении о продуктивной способности воображения. Последняя есть единство сознат. и бессознат. деятельностей, поэтому гении творят как бы в состоянии наития, бессознательно, подобно тому как творит природа, с той разницей, что этот объективный, т. е. бессознат., процесс протекает всё же в субъективности человека и, стало быть, опосредствован его свободой. Согласно Шеллингу и йенским романтикам, Т., и прежде всего Т. художника и философа,— высшая форма человеч. деятельности; здесь человек соприкасается с абсолютом.
        В идеаяистич. философии кон. 19 — 20 вв. Т. рассматривается по преимуществу в его противоположности механически-технич. деятельности. В философии жизни наиболее развёрнутая концепция Т. дана Бергсоном: Т. как непрерывное рождение нового составляет сущность жизни; оно есть нечто объективно совершающееся (в природе — в виде процессов рождения, роста, созревания, в сознании — в виде возникновения новых образов и переживаний) в противоположность субъективной деятельности конструирования, лишь комбинирующей старое.
        В экзистенциализме носителем творческого начала считается личность, понятая как экзистенция, т. е. как некоторое иррациональное начало свободы, экстатический прорыв природной необходимости и разумной целесообразности, выход за пределы природного и социального, вообще «посюстороннего» мира. В таких филос. направлениях 20 в., как прагматизм, инструментализм и близкие к ним варианты неопозитивизма, Т. рассматривается с односторонне прагматист-ской т. зр. прежде всего как изобретательство, цель которого — решать задачу, поставленную определ. ситуацией (Дьюи). Др. вариант интеллектуалистич. понимания Т. представлен отчасти неореализмом, отчасти феноменологией (Александер, Уайтхед, Гуссерль, Н. Гартман и др.). Основой Т. оказывается не деятельность, как в инструментализме, а скорее интеллектуальное созерцание, так что это направление в трактовке Т. оказывается ближе всего к платонизму.
        П. П. Гайденко.
        Марксистское понимание Т., противостоящее идеа-лиотич. и метафизич. концепциям, исходит из того, что Т,— это деятельность человека, преобразующая природный и социальный мир в соответствии с целями и потребностями человека и человечества на основе объективных законов действительности. Т. как созидат. деятельность характеризуется неповторимостью (по характеру осуществления и результату), оригинальностью и общественно-историч. (а не только индивидуальной) уникальностью, Человеч. сознание, по словам В. И. Ленина, «...не только отражает объективный мир, но и творит его» (ПСС, т. 29, с. 194).
        Диалектич. материализм отвергает т. зр., согласно которой природа тоже творит. В природе происходит процесс развития, а не Т., которое всегда предполагает бытие и действие творца — субъекта творч. деятельности. По-видимому, какие-то биологич. формы и предпосылки Т. имеются и у высших животных, но своё специфич. выражение оно находит лишь у человека как общественно развитого существа.
        Одним из необходимых условий развития науч. и художеств. Т. является свобода критики, творч, дискуссий, обмена и борьбы мнений. Выдвижение новых идей предполагает выход за рамки сложившихся и уже ставших привычными теорий и связанных с ними методов, критич. отношение к традиции. Ленин писал, что для Т. «... необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии...» (там же, т. 12, с. 101). Одним из важнейших принципов коммунизма является обеспечение полного развития личности как гл. предпосылки Т., создание условий для свободного творч. труда. А. Г. Спиркин.
        В психологии Т. изучается как психологический процесс созидания нового и как совокупность свойств личности, которые обеспечивают её включённость в этот процесс.
        Т. как процесс рассматривалось первоначально исходя из самоотчётов деятелей исква и науки (описание «вдохновения», «мук Т.» и т. п.). Некоторые крупные естествоиспытатели (Г. Гельмгольц, А. Пуанкаре, У. Кен-нон и др.) выделили в этих самоотчётах неск, стадий в процессе Т.— от зарождения замысла до момента (который нельзя предвидеть), когда в сознании возникает новая идея. Англ. учёный Г. Уоллес (1924) расчленил творч. процесс на 4 фазы: подготовку, созревание (идеи), озарение и проверку. Так как гл. звенья процесса (созревание и озарение) не поддаются сознательноволевому контролю, это послужило доводом в пользу концепций, отводивших решающую роль в Т. подсознат. и иррациональному факторам. Однако экспериментальная психология показала, что бессознательное и сознательное, интуитивное и рассудочное в процессе Т. дополняют друг друга.
        Совокупность психич. свойств, характерных для творч. личности, стала объектом конкретно-науч. изучения с изобретением тестов и методик их обработки и анализа. Положение Гальтона о наследств. характере способности к Т. было подвергнуто в дальнейшем критике в психологич. науке (работы швейц. учёного А. Де-кандоля и др.), как и сближение гениальности с психич. расстройством у Ломброзо и др. Интерес к исследованию психологич. аспектов Т. (особенно научного) резко обострился в сер. 20 в. под воздействием науч.-технич. революции. Это вызвало кризис прежних методик изучения личности, в частности тра-диц. тестов, которые часто давали низкую оценку умственных способностей в случаях, когда испытуемые проявляли оригинальность, нестандартность мышления. Разрабатываются новые системы тестов для определения (с помощью факторного анализа идр. статистич. методов) творч. признаков личности. Особая роль придаётся воображению, гибкости ума, дивергентному (т. е. расходящемуся в различных направлениях) мышлению, а также внутр. мотивации Т. Разрабатываются методики стимуляции группового Т., среди которых наибольшую популярность в США приобрели «брейн-шторминг» и синектика. Первый исходит из того, что контрольные механизмы сознания, служащие адаптации к внеш. среде, препятствуют выявлению творч. возможностей ума; нейтрализация этих барьерных механизмов достигается разделением двух этапов процесса Т.— генерирования идей и их критич. оценки (индивиды, входящие в группу, сначала производят возможно больше идей в связи с к.-л. проблемой, а затем из общей массы суждений и догадок отбираются наиболее оригинальные и перспективные). Синектика ставит целью актуализацию интуитивных и эмоциональных компонентов умств. деятельности в условиях группового Т.
        Успехи кибернетики, передача технич. устройствам поддающихся формализации умств. операций резко повысили интерес к творч. действиям личности, слособ-ностям, которые не могут быть формализированы. Предпринимаются также попытки технич. моделирования процесса поиска и открытия нового знания (см. Эвристика).
        Грузенберг С. О., Гений и Т., Л., 1924; Науч. ,, М., 1969; Проблемы науч. Т. в совр. психологии, ?., 1971, Художеств и науч. Т., Л., 1972; Creativity and its cultivation, N.Y., 1959; Scientific creativity, N.Y.— L., 1963.
        М. Г. Ярошевский.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. . 1983.

ТВО́РЧЕСТВО
деятельность, порождающая нечто новое, никогда ранее не бывшее. Деятельность индивида может выступать как Т. в любой сфере: научной, художественной, производственно-технической, хозяйственной, политической и т.д. – там, где создается, открывается, изобретается нечто новое. Рассматривать Т. можно в двух аспектах: психологическом и философском. Психология Т. исследует процесс, психологич. "механизм" протекания акта Т. как субъективного акта индивида. Филос. рассмотрение Т. предполагает ответ на вопрос, как вообще возможно Т. как порождение нового, каков онтологич. смысл акта Т. В разные историч. эпохи философия по-разному отвечала на этот вопрос.
Специфика антич. философии, как и антич. мировоззрения в целом, состоит в том, что Т. связывается в ней со сферой конечного, преходящего и изменчивого бытия (бывания), а не бытия бесконечного, вечного и равного себе. Т. выступает при этом в двух формах: как божественное – акт рождения (творения) космоса и как человеческое – искусство, ремесло (τέχνη). Для большинства древних мыслителей характерно убеждение в вечном существовании космоса. Греч. философы различных направлений: Гераклит с его учением о подлинном бытии как о вечности изменения, элеаты, утверждавшие вечно неизменное бытие, Демокрит, учивший о вечном существовании атомов, и, наконец, Аристотель, доказывавший бесконечность времени, – тем самым отрицают божеств. акт творения. Т. как созидание нового и уникального непричастно к сфере божественного. Даже у Платона, к-рый учит о творении космоса, Т. понимается очень своеобразно. Во-первых, демиург творит мир "...сообразно с тем, что познается разумом и мышлением и что не подлежит изменению" (Tim. 29A). Этот образец (παράδειγμα) творения не есть что-то внешнее создателю, но есть нечто, предстоящее его внутр. созерцанию. Поэтому высшим и является само это созерцание, а способность творить подчинена ему и есть лишь проявление той полноты совершенства, которая заключена в божеств. созерцании. Это понимание божественного Т. характерно также и для неоплатонизма.
Аналогично этому также и в сфере человеческой антич. философия не отводит Т. главенствующего значения. Истинное знание, то есть созерцание вечного и неизменного бытия, выдвигается ею на первое место. Всякая деятельность, в том числе и творческая, по своему онтологич. значению ниже созерцания, созидание ниже познания, ибо созидает человек конечное, преходящее, а созерцает бесконечное, вечное. Эта общая постановка вопроса нашла свое выражение также и в понимании художественного Т. Ранние греч. мыслители не выделяли иск-во из общего комплекса созидающей деятельности (ремесла, культивирования растений и пр.). Однако в отличие от др. видов созидат. деятельности Т. художника совершается под влиянием божеств. наития. Это представление нашло яркое выражение у Платона в его учении об эросе. Божеств. Т., плодом к-рого является мироздание, есть момент божеств. созерцания, аналогично этому и человеческое Т. есть только момент в достижении высшего, доступного человеку "умного" созерцания. Стремление к этому высшему состоянию, род одержимости и есть эрос, к-рый предстает и как эротич. одержимость тела, стремление к рождению, и как эротич. одержимость души – стремление к художественному творчеству, и, наконец, как одержимость духа, страстная тяга к чистому созерцанию прекрасного.
В. Гайденко. Москва.
Иное понимание Т. возникает в христ. философии средних веков, в к-рой перекрещиваются две тенденции: теистическая, идущая от др.-евр. религии, и пантеистическая – от антич. философии. Первая связана с пониманием бога как личности, к-рая творит мир не в соответствии с неким вечным образцом, а совершенно свободно. Т. есть вызывание бытия из небытия посредством волевого акта божеств. личности. Августин, в отличие от неоплатоников, и в человеч. личности подчеркивает значение момента воли, функции к-рой отличаются от функций разума: для воли характерны мотивы решения, выбора, согласия или несогласия, не зависящие от разумного усмотрения. Если разум имеет дело с тем, что есть (вечное бытие антич. философии), то воля скорее имеет дело с тем, чего нет (ничто вост. религий), но что впервые вызывается к жизни волевым актом.
Вторая тенденция, к к-рой тяготеет едва ли не бόльшая часть представителей ср.-век. схоластики, в том числе и крупнейший ее представитель – Фома Аквинский, в вопросе Т. подходит ближе к антич. традиции. Бог Фомы – это добро в его завершенности, это вечный созерцающий самое себя разум, это "...скорее совершеннейшая п р и р о д а, нежели в о л я, сама себя делающая совершенной" (Виндельбанд В., История древней философии, СПБ, 1898, с. 373). Поэтому понимание божественного Т. у Фомы близко к пониманию его у Платона.
Однако независимо от преобладания у христ. философов той или иной тенденции человеческое Т. оценивается ими совершенно иначе, чем оно оценивалось антич. философией. Человеческое Т. выступает в христианстве прежде всего как Т. истории. Не случайно философия истории возникает впервые на христ. почве ("О граде божием" Августина): история, согласно ср.-век. представлению, есть та сфера, в к-рой конечные человеческие существа принимают участие в осуществлении замысла божьего о мире. Поскольку, далее, не столько разум, сколько воля и волевой акт веры прежде всего связывают человека с богом, приобретает значение личное деяние, личное, индивидуальное решение как форма соучастия в творении мира богом. Это оказывается предпосылкой понимания Т. как создания чего-то небывалого, уникального и неповторимого. При этом сферой Т. оказывается преим. область историч. деяния, деяния нравственного и религиозного. Художеств, и науч. Т., напротив, выступают как нечто второстепенное. В своем Т. человек как бы постоянно обращен к богу и ограничен им, и поэтому ср. века никогда не знали того пафоса Т., каким проникнуто Возрождение, новое время и современность.
Это своеобразное "ограничение" человеческого Т. снимается в эпоху Возрождения, когда человек постепенно освобождается от бога и начинает рассматривать самого себя как творца. Возрождение рассматривает Т. прежде всего как художеств. Т., как иск-во в широком смысле слова, к-рое в своей глубинной сущности рассматривается как творч. созерцание. Отсюда характерный для Возрождения культ гения как носителя творч. начала по преимуществу. Именно в эпоху Возрождения возникает интерес к самому акту Т., а вместе с тем и к личности художника, возникает та рефлексия по поводу творч. процесса, которая незнакома ни древности, ни средневековью, но столь характерна именно для нового времени. По словам Ж. Маритена, великие поэты и художники до эпохи Возрождения о своем опыте творчества, "который им... был безусловно известен, но без попыток со стороны сознающего интеллекта схватить его, говорили при помощи условнейшей риторики и банальнейших общих мест – nascuntur poetae, Музы, Гений, поэтическая способность, божественная искра, позднее: богиня воображения" ("La responsabilité de l'artiste", P., 1911, p. 49). Этот интерес к процессу Т. как субъективному процессу в душе художника порождает в эпоху Возрождения также и интерес к культуре как продукту Т. прежних эпох. Если для ср.-век. миросозерцания история есть результат совместного Т. бога и человека, а потому смысл истории есть нечто трансцендентное, то начиная с конца 15–16 вв. все явственнее выступает тенденция рассматривать историю как продукт человеческого Т. и искать ее смысл и законы ее развития в ней самой. В этом отношении крайне характерен Вико, к-рого интересует человек как творец языка, нравов, обычаев, произв. иск-ва и философии, – одним словом, человек как творец истории.
В противоположность Возрождению Реформация понимает Т. не как эстетическое (творческое) созерцание, а как действие. Лютеранство, а в еще большей степени кальвинизм с их суровой ригористич. этикой ставили акцент на предметно-практической, в т.ч. и хозяйств, деятельности. Согласно этой этике, преуспеяние индивида в практич. начинаниях на земле – свидетельство его богоизбранности. Изобретательность и сметливость в ведении дел освящались религией и тем самым перенимали на себя всю нагрузку нравственно-религ. деяния.
Понимание Т. в новое время несет на себе следы обеих тенденций. Пантеистич. традиция в философии нового времени, начиная с Бруно, а в еще большей степени у Спинозы воспроизводит антич. отношение к Т. как к чему-то менее существенному по сравнению с познанием, к-рое в конечном счете есть созерцание вечного бога – природы. Напротив, философия, формирующаяся под влиянием идей протестантизма (в первую очередь англ. эмпиризм), склонна трактовать Т. как удачную – но в значит. мере случайную – комбинацию уже существующих элементов: в этом отношении характерна теория познания Бэкона, а еще более – Гоббса, Локка и Юма. Т. в сущности есть нечто родственное изобретательству.
Завершенная концепция Т. в 18 в. создается Кантом, к-рый специально анализирует творч. деятельность под названием продуктивной способности воображения. Кант наследует протестантскую идею о Т. как предметно-преобразовательной деятельности, изменяющей облик мира, создающей как бы новый, ранее не существовавший, "очеловеченный" мир, и философски осмысляет эту идею. Кант анализирует структуру творч. процесса как один из важнейших моментов структуры сознания. Творч. способность воображения, по Канту, оказывается соединит, звеном между многообразием чувств. впечатлений и единством понятий рассудка в силу того, что она обладает одновременно наглядностью впечатления и синтезирующей, объединяющей силой понятия.
"Трансцендентальное" воображение, т.о., есть как бы тождество созерцания и деятельности, общий корень того и другого. Т. поэтому лежит в самой основе познания – таков вывод Канта, противоположный платоновскому. Поскольку в творч. воображении присутствует момент произвольности, оно есть филос. коррелят изобретательства, поскольку же в нем присутствует момент необходимости (созерцание), оно оказывается опосредованно связанным с идеями разума и, следовательно, с нравств. миропорядком, а через него – с трансцендентным миром.
Кантовское учение о воображении было продолжено Шеллингом. По Шеллингу, творч. способность воображения есть единство сознат. и бессознат. деятельностей, поэтому те, кто наиболее одарен этой способностью – гении – творят как бы в состоянии наития, бессознательно, подобно тому, как творит природа, с той разницей, что этот объективный, т.е. бессознат., характер процесса протекает все же в субъективности человека и, стало быть, опосредован его свободой. Согласно Шеллингу и романтикам, Т., и прежде всего Т. художника и философа, – высшая форма человеч. жизнедеятельности. Здесь человек соприкасается с Абсолютным, с богом. Культ Т. и гения у романтиков достигает своего апогея. В "магическом идеализме" Новалиса воображение, творч. фантазия рассматривается уже без всяких оговорок как сила, созидающая мир, что естественно оборачивается иллюзионизмом: мир для Новалиса – это своего рода волшебное покрывало Майи, сотканное богатой фантазией бога-художника. Вместе с культом художеств. Т. у романтиков усиливается интерес к истории культуры как продукту прошлого Т. (Ф. и А. Шлегели и др.).
Такое понимание Т. во многом обусловило новую трактовку истории, отличную как от ее античного, так и от ср.-век. понимания. История оказалась при этом сферой реализации человеческого Т. безотносительно к к.-л. трансцендентному смыслу. Эта концепция истории получила наиболее глубокое развитие в философии Гегеля.
Понимание Т. в нем. классич. философии как деятельности, рождающей мир, оказало существенное влияние на марксистскую концепцию Т. Материалистически истолковывая понятие деятельности, элиминируя из него те нравственно-религ. предпосылки, к-рые имели место у Канта и Фихте, Маркс рассматривает ее как предметно-практич. деятельность, как "производство" в широком смысле слова, преобразующее природный мир в соответствии с целями и потребностями человека и человечества. Марксу был близок пафос Возрождения, поставившего человека и человечество на место бога, а потому и Т. для него выступает как деятельность человека, созидающего самого себя в ходе истории. История же предстает прежде всего как совершенствование предметно-практич. способов человеч. деятельности, определяющих собой и различные виды Т.
В философии конца 19–20 вв. Т. рассматривается прежде всего в его противоположности механически-технич. деятельности. При этом если философия жизни противопоставляет технич. рационализму творч. природное начало, то экзистенциализм подчеркивает духовно-личностную природу Т. В философии жизни наиболее развернутая концепция Т. дана Бергсоном ("Творч. эволюция", 1907, рус. пер. 1909). Т. как непрерывное рождение нового составляет, по Бергсону, сущность жизни; Т. есть нечто объективно совершающееся (в природе – в виде процессов рождения, роста, созревания, в сознании – в виде возникновения новых образцов и переживаний) в противоположность субъективной технич. деятельности конструирования. Деятельность интеллекта, по Бергсону, не способна создавать новое, а лишь комбинирует старое. Клагес еще более резко, чем Бергсон, противопоставляет природно-душевное начало как творческое духовно-интеллектуальному как техническому. В философии жизни Т. рассматривается не только по аналогии с природно-биологич. процессами, но и как Т. культуры и истории (Дильтей, Ортега-и-Гасет). Подчеркивая в русле традиций немецкого романтизма личностноуникальный характер творческого процесса, Дильтей во многом оказался посредником в понимании Т. между философией жизни и экзистенциализмом.
В экзистенциализме носителем творч. начала является личность, понятая как экзистенция, т.е. как нек-рое иррацион. начало свободы, прорыв природной необходимости и разумной целесообразности, через к-рый "в мир приходит ничто". В религ. варианте экзистенциализма через экзистенцию человек соприкасается с нек-рым трансцендентным бытием, в иррелиг. экзистенциализме – с ничто. Именно экзистенция как выход за пределы природного и социального, вообще "посюстороннего" мира – как экстатический порыв (эк-стазис) вносит в мир то новое, что обычно называется Т. Важнейшие сферы Т., в к-рых выступает Т. истории, – это религиозная, философская, художественная и нравственная. Творч. экстаз, согласно Бердяеву ("Смысл Т.", М., 1916), раннему Хайдеггеру – наиболее адекватная форма существования (экзистенции).
Общим для философии жизни и экзистенциализма в трактовке Т. является противопоставление его интеллектуальному и технич. моментам, признание его интуитивной или экстатич. природы, принятие в качестве носителей творч. начала органически-душевных процессов или экстатически-духовных актов, где индивидуальность или личность проявляется как нечто целостное, неделимое и неповторимое.
Иначе понимается Т. в таких филос. направлениях, как прагматизм, инструментализм, операционализм и близкие к ним варианты неопозитивизма. В качестве сферы творч. деятельности здесь выступает наука в той форме, как она реализуется в совр. произ-ве. Т. рассматривается прежде всего как изобретательство, цель к-рого – решать задачу, поставленную определ. ситуацией (см. Дж. Дьюи, "Как мы мыслим" – "How we think", N. Y., 1910). Продолжая линию англ. эмпиризма в трактовке Т., рассматривая его как удачную комбинацию идеи, приводящую к решению задачи, инструментализм тем самым раскрывает те стороны науч. мышления, к-рые стали предпосылкой технич. применения результатов науки. Т. выступает при этом как интеллектуально выраженная форма социальной деятельности (Дж. Мид, Дж. Дьюи).
Др. вариант интеллектуалистич. понимания Т. представлен отчасти неореализмом, отчасти феноменологией (С. Александер, Уайтхед, Гуссерль, Н. Гартман и др.). Большинство мыслителей этого типа в своем понимании Т. ориентируется на науку, но не столько на естествознание (как Дьюи, Бриджмен), сколько на математику (Гуссерль, Уайтхед), так что в поле зрения их оказывается не столько наука в ее практич. приложениях, сколько т.н. чистая наука. Основой науч. познания оказывается не деятельность, как в инструментализме, а скорее интеллектуальное созерцание, так что это направление оказывается ближе всего к платоновско-антич. трактовке Т.: культ гения уступает место культу мудреца.
Т. обр., если для Бергсона Т. выступает как самозабвенное углубление в предмет, как саморастворение в созерцании, для Хайдеггера – как экстатич. выхождение за собств. пределы, высшее напряжение всего человеч. существа, то для Дьюи Т. есть сообразительность ума, поставленного перед жесткой необходимостью решения опрсдел. задачи и выхода из опасной ситуации.
П. Гайденко. Москва.
Т в о р ч е с т в о н а у ч н о е – деятельность, направленная на произ-во нового знания, к-рое получает социальную апробацию и входит в систему науки. Проблемы науч. Т. разрабатываются философией, психологией, историей, науковедением, а в нек-рых аспектах – кибернетикой, эвристикой и др. дисциплинами.
Природа науч. Т. раскрывается на основе трактовки науки как ряда сменяющих друг друга и объединенных историч. связью систем знания, опредмечиваемых в системах деятельности обществ. субъекта. Рассматривая науч. Т. как добывание нового знания, в каждом случае используют определ. "точку отсчета", т.е. соотносят его с достигнутым уровнем развития науки: поэтому такие признаки творч. акта, как оригинальность, необычность, новизна и т.п., приобретают реальный смысл только в контексте логики развития науки, с учетом социально-экономич. особенностей соответст-вующей эпохи, накладывающих печать на содержание, стиль, направленность науч. Т. и на его психологич. подоплеку – облик ученого, мотивацию его поведения, тактику мышления и т.д. Вместе с тем, отвечая на запросы логики развития науки, ученый отнюдь не служит ее простым проводником: усваивая историч. связь знаний, он должен выстрадать, сделать зримыми новые идеи, когда они еще никому не видны. Эти процессы вызревания и внутр. синтеза идей основаны на психологич. механизмах науч. Т., к-рые пока еще мало изучены. Науч. Т. требует определенной культурно-ценностной ориентации личности, инкорпорирования ей особых способов восприятия деятельности и реализации своих внутр. возможностей. Оно ориентировано не на приспособление к сложившимся конкретно-социальным, логическим, психологическим и др. установлениям, а на их преобразование, нередко связанное с риском, с угрозой благополучию. Т. о., науч. Т. должно рассматриваться как область пересечения трех осей координат: логической (в смысле логики развития науки), социальной и психологической.
Переход от умозрительного к конкретно-науч. изучению науч. Т. наметился на рубеже 19–20 вв. Гельмгольц, Пуанкаре, Вернадский, Оствальд, Рамон-и-Кахаль и др. выдающиеся исследователи подвергли спец. анализу те аспекты деятельности ученого, к-рые обусловливают ломку привычных представлений, стимулируют науч. поиск и приводят к новым решениям. В качестве стержневых выделяют две проблемы: творч. процесса и творч. личности. Первые попытки выявить своеобразие психологии науч. деятельности принадлежали Ф. Гальтону, Э. Клапареду и Дж. Кеттеллу. Большую популярность приобрело мнение Гальтона о "наследственности гения", как и т. зр. ряда психиатров о том, что чрезмерное развитие способностей есть своего рода душевная патология. На основе ретроспективного анализа собственной науч. деятельности Гельмгольц, Пуанкаре и др. приходят к выделению в ней неск. стадий – от рождения замысла до момента (к-рый нельзя предвидеть), когда сознание озаряет новая идея. На основе этих самоотчетов Г. Уоллес (1924) расчленил творч. процесс на четыре фазы: подготовку, созревание (идеи), озарение и проверку. т.к. сердцевина процесса (созревание и озарение) не поддается сознательно-волевому контролю, а новая идея не может быть получена путем обычного логич. вывода, укоренилось мнение, будто эмпирич. изучение Т. свидетельствует о его иррациональности и бессознательности. К этому присоединилось экспериментально-психологич. исследование нек-рых феноменов интеллектуального поведения – "aгa-переживание", т.е. эмоционально яркое осознание нужного решения (К. Бюлер), "инсайт", т.е. акт мгновенного постижения новой структуры (В. Кёлер), и др. Своеобразие умств. процессов в Т. стали относить на счет интуиции, противопоставляя ее логич. мышлению.
Такие представления казались соответствующими прямым свидетельствам самонаблюдения. Однако при этом упускалось из виду, что работа в "контексте открытия", будучи наиболее личностной и интимной, наименее доступна индивидуальному самосознанию. Сами процессы, благодаря к-рым приращивается знание, ускользают от самонаблюдения, оставляя лишь неопредел. ощущение общего направления, а моменты догадки, открытия, решения переживаются в виде особо ярких состояний сознания. Вокруг этих состояний и сосредоточиваются наблюдения за Т., носящие феноменалистский характер и по существу опирающиеся на интроспекционистскую трактовку сознания.
В противовес этому в экспериментальной психологии предпринимаются попытки изучить объективные обстоятельства, обусловливающие возникновение догадки, открытие принципа решения (Н. Майер, А. Н. Леонтьев, Я. А. Пономарев и др.). Как показал Б. М. Кедров на примере работ Д. И. Менделеева, анализ продуктов и "субпродуктов" (неопубликованных материалов) деятельности ученого позволяет выявить реальные вехи на пути науч. открытия безотносительно к тому, как они осознавались самим ученым.
Быстрый рост числа науч. работников в условиях современной науч.-технич. революции поставил проблему проф. отбора и подготовки науч. кадров определ. профиля с заданными психологич. свойствами. Это стимулировало развитие работ в области психологии науч. Т. и создание новых методов для этого, т.к. распространенная в зап. странах техника тестирования не только не выявляла творч. способности, но и браковала людей, склонных к нестандартному мышлению. Популярной становится идея о несовпадении интеллекта (измерять к-рый были призваны прежние тесты) и Т. Разрабатываются новые системы тестов для определения (с помощью факторного анализа и др. статистич. методов) творч. признаков личности. Самая известная из этих систем принадлежит амер. психологу Дж. Гилфорду, придающему особую роль т.н. дивергентному мышлению, к-рое необходимо при возможности различных решений задачи и преобразовании для этого наличной информации.
В статистич. обследованиях ученых ставится цель выявить корреляции между образованием и успешностью работы, возрастом и динамикой Т. (X. Леман, У. Деннис). В менеджериальной психологии появляется особый раздел, посвященный изучению проблем руководства науч. коллективами, организации малых групп в науке, деятельности такой новой фигуры, как ученый-организатор, изменению мотивации науч. Т. Особое внимание уделяется разработке методик стимуляции группового Т., среди к-рых наибольшую популярность в США приобрели "брейн-шторминг" и синектика. Первая исходит из положения о том, что контрольные механизмы сознания, служащие адаптации к внешней среде, препятствуют выявлению творч. возможностей ума. Нейтрализация этих барьерных механизмов может быть достигнута разделением двух этапов процесса Т. – генерирования идей и их критич. оценки; в соответствии с этим индивиды, входящие в группу, сначала в течение короткого времени производят возможно большее количество идей в связи с к.-л. проблемой, требующей творч. решения, а затем из общей массы суждений и догадок отбирают наиболее оригинальные и перспективные. Синектика ставит целью повысить вероятность успеха путем актуализации интуитивных и эмоц. компонентов умств. деятельности в условиях группового Т. Проверка этих методик средствами экспериментальной психологии не позволила установить их заметных преимуществ.
Одно из наиболее перспективных направлений изучения науч. Т. развивается в рамках науковедения, стремящегося синтезировать подходы к Т. с т. зр. логики, социологии и психологии.
Лит.: Грузенберг C. O., Гений и Т., Л., 1924; Кедров Б. М., День одного великого открытия, М., 1958; Пономарев Я. Α., Психика и интуиция, М., 1967; Ярошевский М. Г., Психология науки, "ВФ", 1967, No 5; Научное Т., М., 1969; Исследования по психологии науч. Т. в США. Обзор лит-ры и рефераты, М., 1966; Guilford J. P., Creativity. Its measurement and development, в сб.: A source book for creative thinking, N. Y., 1962; Scientific creativity, N. Y.–L., 1963; Barron Fr., Creativity and psychological health, Princeton, 1963; Maslоw A. H., The psychology of science, N. Y.–L., 1966.
M. Ярошевский. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. . 1960—1970.

ТВОРЧЕСТВО
    ТВОРЧЕСТВО — категория философии, психологии и культуры, выражающая собой важнейший смысл человеческой деятельности, состоящий в увеличении многообразия человеческого мира в процессе культурной миграции. Творчество — присущее индивиду иерархически структурированное единство способностей, которые определяют уровень и качество мыслительных процессов, направленных на приспособление к изменяющимся и неизвестным условиям в сенсомоторных, наглядных, оперативно-деятельностных и логико-теоретических формах. Творчество представляет собой также некоторый аспект развития личности, относящийся к переходу на высокий интеллектуальный уровень. Творческий индивид выделяется из популяции тем, что способен решать определенный круг постоянно возникающих задач с более высоким качеством за то же время. Люди творческого труда образуют социальную группу, функция которой состоит в решении специальных задач интеллектуального и духовного типа. Ряд культурных эпох отождествляют с предикатом “творческий” высокую социальную оценку. Последние годы термин “творчество” используется как обозначение некоторой гипотетической совокупности предметов психологического исследования. Ключевыми словами, относящимися к данной области, являются одаренность, оригинальность, фантазия, интуиция, воодушевление, техническое изобретение, научное открытие, произведение искусства. В целом термин “творчество” служит программным лозунгом, выполняющим стимулирующую и интегративную функцию в научном исследовании, но не достигшим строгости научного понятия. Многообразие его значений объемлет собой сферы личности, процесса и результата, причем часто без их ясного различения. Нет единства и в том, какими свойствами должна обладать личность, процесс и его продукт, чтобы получить название творческого, в каких условиях результат оценивается как творческий. Относительно общепринятым является определение творчества как того, что некоторой группой с точки зрения системы ее ожиданий воспринимается как новое и тем самым модифицирует эту систему. В качестве предпосылок творчества рассматриваются повышенная восприимчивость, удовольствие от внезапной идеи и самостоятельность мышления. Под творчеством понимается обычно открытая система, готовая к восприятию целого горизонта альтернативных вариантов, который также имеет широкую палитру интерпретаций — от ограниченности “авантюрного мышления” (Ф. Бертлет) до неопределенности “дивергентного мышления” (Дж. Гилфорд).
    Античность видела в творчестве человеческое стремление к воссозданию совершенных образцов; несовершенное, хотя и богоподобное искусство; творческая способность понималась как божественная одержимость; в позднем героизме — как соревнование с богами, причем мудрость, созерцательное теоретическое познание оценивались выше экстатического творческого труда. Средние века принуждают креативного субъекта к анонимности, утверждают его ограниченность, греховность и несопоставимость с божественным творением, открывая при этом волевую природу креативного акта, создающего новое и в этом смысле как бы творящего из ничего. Возрождение культивирует как возвышенное, так и приземленное понимание творчества: как новаторского искусства (гуманизм) и как труда во спасение (реформация), впервые обнаруживая интерес как к авторству, так и к творческому процессу. Новое время рассматривает творчество как изобретательную комбинаторику или противопоставляет ему универсальный и общедоступный метод, логику и интеллект. Одновременно развиваются теория “креативного восприятия” (Дж. Беркли), идея “продуктивного воображения” (И. Кант, Ф. Шеллинг, романтики), согласно которым творчество — фундаментальная предпосылка познания вообще. Теории эпохи Просвещения не выходили за пределы противопоставления таланта и гения, врожденности и божественности творческих способностей, интеллекта и безумия как источников творчества (Гёте, Гегель, Шопенгауэр, Ницше). Философия жизни противопоставляет технической рациональности творческое органическое начало (А. Бергсон) или культурно-историческую деятельность (В. Дильтей). Экзистенциалистские теории трактуют креативность в терминах внутреннего переживания: как “встречу”, “самоактуализацию”, “предельный опыт”, “готовность к новому рождению” (Э. Фромм, К. Роджерс, А. Маслоу). Идущие от 3. Фрейда теории глубинной психологии подчеркивают роль бессознательного в творчестве и интерпретируют его как “осуществление детской мечты”, “нарциссистское идеалопостроение” (О. Ранк), “управление интуицией через архетипы” (К. Юнг), “результат компенсаторных проектов жизненных целей” (А. Адлер). Прагматистские и близкие к ним теории творчества отождествляют его с комбинационным изобретательством, решением ситуативных задач (Дж. Дьюи).
    ХАРАКТЕР ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В психологических исследованиях творческого процесса большинство исследователей опирается на предложенную Г. Уоллесом в 1926 четырехзвенную модель: а) подготовительная стадия — формулирование задачи и начальные попытки ее решения; б) инкубация идеи — временный отказ от попыток решения и переключение на другие вопросы; в) озарение — мгновенное интуитивное проникновение в существо проблемы; г) проверка — испытание и (или) реализация решения. Все этапы творческого процесса представляют собой сложное взаимодействие сознательно отбираемых стратегий решения задачи, упорядочивания данных по интересующей исследователя проблеме и неосознаваемых установок, предпочтений, ценностных ориентиров, фрагментов информации. Вместе с тем первая и последняя стадии являются преимущественно осознаваемыми, вторая и третья — бессознательными. Модификации этой схемы связаны обычно с разбиением отдельных стадий на подэтапы.
    Ключевой момент творческого процесса — озарение, инсайт. Проблема, долгое время волновавшая исследователя и не поддававшаяся решению, вдруг видится под другим углом зрения, в результате противоречившие друг другу компоненты информации оказываются совместимыми или же обнаруживается недостающий фрагмент информации. Противоречивость и (или) неполнота проблемной ситуации снимаются, сменяясь ощущением красоты и гармоничности найденного решения. Обычно инсайт сопровождается сильными положительными эмоциями и убежденностью в том, что решение найдено, хотя зачастую в этот момент автор еще не может его не только обосновать, но даже и сформулировать. Инсайту предшествует этап инкубации идеи, когда творец (ученый, художник, композитор) на какое-то время как бы “забывает” о проблеме, занимаясь повседневными делами или решая другие задачи. Исследователи выдвигают разные объяснения плодотворности этапа инкубации: переключение усилий на другие объекты позволяет “отдохнуть” от проблемы, забыв при этом ранее использованные и неэффективные способы решения задач; сознание в это время не вмешивается в деятельность бессознательного, направляя ее в соответствии с доказавшими свою неплодотворность собственными стратегиями; значительную часть жизни занимает отдых, и уже в силу его длительности за ним следуют творческие решения. Перспективы анализа творческого процесса связаны с изучением и реконструкцией мышления человека именно на стадиях преимущественно бессознательной переработки информации.
    ПРИРОДА КРЕАТИВНОЙ ЛИЧНОСТИ. Одной из ключевых в понимании природы креативности является способность эффективно оперировать противоречивой информацией. Это может быть связано со спецификой организации внутреннего ментального пространства, когда противоречивые и неполные описания состояний становятся естественным компонентом картины мира. Особенности организации ассоциативных сетей и концептуальных структур креативных личностей обеспечивают увеличение размерности субъективного семантического пространства, что в свою очередь позволяет уменьшить степень огрубления информации в процессе ее категоризации и кодирования, а также использовать более сложные и разветвленные структуры для размещения новой информации. Другими творческими качествами личности являются высокая интуитивность, усмотрение более глубоких смыслов и следствий воспринятого, уверенность в себе и в то же время неудовлетворенность ситуацией, в которой субъект себя обнаруживает, открытость восприятию как внешнего, так и внутреннего мира. Креативные личности высоко мотивированы, демонстрируют значительный уровень энергии, обладают рефлексивным мышлением, от которого получают удовольствие, самостоятельны, неконформны, отличаются низким уровнем социализации. В то же время исследования не подтверждают гипотезу об исключительно сублимационной природе творческой способности, увязывании креативности с фрустрированностью. Несмотря на широко известные истории о чудачествах талантов и гениев, доказано, что невротизм и стресс снижают творческую способность вплоть до ее полного блокирования.
    ОСНОВНЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ. Биографический метод был предложен в рамках первых эмпирических исследований творчества (К. Ломброзо, Ф. Гальтон) и практиковался вплоть до 1950-х гг. (X. Эллис, Л. Терман, Р. Кателл). Он объединяет исследования, в которых анализируются биографии известных ученых или деятелей культуры и связанные с этим эпизоды из истории развития науки и искусства. Это могут быть как свидетельства-отчеты самих творцов, так и работы их биографов или методологов науки. В них содержится ценный эмпирический материал, погруженный в конкретно-исторический, социальный и культурный контекст (в отличие от лабораторных стратегий психометрического направления). Сторонников данного подхода часто обвиняют в субъективизме при отборе биографий и их анализе. К биографическому примыкает интроспекционистский подход, трактующий творчество как индивидуальный личностный опыт, плохо поддающийся обобщению. Основными его методами являются интервью (П. Плаут, Дж. Хадамар) и самоотчеты (Дж. Пойя, А. Пуанкаре, Г. Коуэлл).
    В рамках лабораторно-экспериментального (психометрического) направления проблемы творчества исследуются на основе анализа результатов выполнения тестовых заданий, позволяющих оценить степень выраженности у испытуемого качеств, которые, на взгляд исследователя, являются характеристическими для творческой способности в целом. Это могут быть как отдельно взятое качество, напр. оригинальность, беглость мышления, чувствительность к противоречивой или неполной информации, склонность к отказу от стереотипных вариантов решений и др. (И. Торренс, Дж. Гилфорд), так и некоторая их совокупность — “трехкруговая” (Дж. Рензулли) и “пентагоналъная” (Р. Стернберг) модели. Однако высокие показатели, продемонстрированные испытуемым в ходе выполнения тестов, не всегда свидетельствуют о его креативности. Нестандартность ответов может быть также следствием оригинальничания или аутизма.
    Устранить подобное несоответствие позволяет изменение логики анализа проблемы: не от заранее выделенного качества — к его измерению — и к заключению о креативности индивида, а от изначально выделяемой по определенному критерию группы креативных личностей, напр. признаваемых таковыми коллегами-экспертами, или имеющих уровень общей интеллектуальности, превышающий 140 единиц, или наиболее продвинутых в плане академической успешности и т. п. (П. Сирс, Г. Цукерман) — к экспериментальному изучению и оценке существенных особенностей их восприятия и мышления (М. А. Холодная).
    Логико-методологическое направление объединяет работы, которые, хотя и принадлежат к разным дисциплинам (психологии, искусствоведению, эволюционной эпистемологии, философии и др.), имеют ряд общих черт: предлагаемые модели позволяют проанализировать весь спектр вопросов, связанных с проблематикой творчества; анализ характеризуется высокой степенью общности; эмпирический материал используется не столько как поясняющий, иллюстрирующий позицию автора, сколько как ее обусловливающий; теоретическая реконструкция творческого процесса направлена на выявление имманентной ему логики.
    Перспективные направления исследования направлены на выход за пределы отдельных теорий и конкуренции онтологических и эпистемологических, натуралистических и социокультурных, рационалистических и иррационалистических, специальных и философских интерпретаций креативности. Их отличает междисциплинарный подход, основанный на результатах экспериментальной, когнитивной психологии, психофизиологии, нейрофизиологии, социобиологии, культурной антропологии, лингвистики, истории и философии науки, искусствоведения, теории культуры.
    Представители эволюционно-эпистемологического подхода предпринимают попытки понять природу высокоуровневых когнитивных способностей (в т. ч. творческой) за счет реконструкции формирования и эволюции восприятия и мышления в филогенезе. Базой данных исследований служит дарвиновская парадигма, в соответствии с которой возникновение адаптивно ценного признака объясняется случайной мутацией, а его постепенное распространение в сообществе — действием естественного отбора. Поскольку, как установлено, гены задают функционирование нервной, гормональной системы человека, работу его органов чувств, они влияют и на процессы научения, и на характер тех когнитивных способностей, которые формируются у данного индивида. Однако трудности возникают как раз в анализе природы сложных высокоуровневых форм поведения и мышления, которые не имеют очевидного генетического происхождения. Для преодоления проблемы используются разного рода модельные конструкты, делающие цепь опосредований менее жесткой (культурген, генно-культурная коэволюция, ментальный эпигенез и др.). В результате сторонники эволюционно-эпистемологического подхода предпочитают говорить о генетической обусловленности пусть и не самих качеств, но хотя бы предпочтений, в рамках развития которых могли бы появиться сложные высокоуровневые способности (в т. ч. творческая).
    Представители культурно-исторического подхода обращают основное внимание на взаимодействие между креативной личностью и ее окружением, из чего выводится представление об источниках творчества и характер социализации его результатов. Структуру творчества образует изобретение культурного объекта и признание его творческим результатом, что выражается терминами “креативного проекта” и “интеллектуального поля” (П. Бурдье). Принципиальную роль играют понятия “вторичного” и “первичного” текста, интерпретации и символа, компендиума и первоисточника, социализированного результата и неизреченного слова, “библиотеки” и “письменного стола”, исторической традиции и маргинального автора. Традиция является не аутентичным воплощением творческого результата, но лишь контекстом действия творческого индивида. Легализация креативного продукта предполагает утрату идентичности — “рождение читателя означает смерть автора” (X. Борхес). Механизм творческого акта состоит в переходе от старого к новому и в этом смысле есть движение от бытия к небытию. Данный переход выступает как волевой акт; если интеллект имеет своим предметом то, что есть (бытие), и представляет собой его идеальное воспроизводство, то воля направлена на то, чего нет (небытие) и что впервые вызывается к жизни волевым актом. То является преодолением культурной замкнутости, выходом в иные пространства и времена культуры. Смысл и назначение творчества — увеличение объективной сферы многообразия и субъективной области непонимания. Данный подход стремится синтезировать несколько представлений о творческом процессе и креативной личности: а) творчество как диспозиционное свойство человека, предпосылка развития знания и духовного роста; б) творчество как уникальное свойство креативного субъекта; в) творчество как решение ситуативных задач (талантливое изобретение); г) творчество как создание уникальных культурных объектов (гениальное озарение); д) творчество как созерцание вечных ценностей (мудрое обобщение). На этом основано определение творчества как культурной миграции, как искусства путешествия в мире вечных ценностей в поисках уникальных объектов для решения ситуативных задач. Данный подход подчеркивает метафоричность теории творчества, отмеченную ранее Дж. Брунером и К. Роджерсом.
    Лит.: Батищев Г. С. Философия творчества. СПб., 1998; Бескова И. А. Как возможно творческое мышление? М-, 1993; Богоявленская Д. Б. Интеллектуальная активность как проблема творчества. Ростов-наДону, 1983; Боно Э. де. Латеральное мышление. М., 1997; Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М., 1987; Дружинин В. Н. Психология общих способностей. М., 1995; Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1998; Майданов А. С. Процесс научного творчества. М., 1983; Пономарев Я. А. Психология творческого мышления. М., I960; ПойаДж. Математическое открытие. М-, 1976; Психология творчества. М., 1990; Пуанкаре Д. О науке. М., 1983; Междисциплинарные исследования научного творчества. М., 1995; Художественное творчество. Л., 1982; Холодная М. А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. М.—Томск, 1997; Contemporary Approaches t Creative Thinking. N.Y, 1962; Creativity Research. International Perspective. New-Delhi, 1980; Creativity. A Discussion at the Nobel Conference. Amst.—L., 1970; Sears P. R. The German Genetic Studies of Genius, 1922-1972.- The Gifted and Talented. Chi., 1979; Stemberg R. J. The Conception of Giftedness: A Pentagonal Implicit Theory.— The Origins and Development of High Ability. Chicheste, 1993; TorranceE. P. Guiding Creative Talent. N.J., 1962; Genius and Eminence: The Social Psychology of Creativity and Exceptional, Achievement. Oxf., 1983.
    И. А. Бескова, И. Т. Касавин
    К 20 в. выявился узел основополагающих проблем творчества, вызывающих серьезные разногласия в современной философии: 1) кого следует считать субъектом творчества; 2) что представляет собой творчество: бессознательный процесс или сознательную деятельность, волевой акт, основанный на целеполагании и свободе; 3) выпадает ли творчество из русла обыденного существования и поведения людей, элитарно ли творчество или же коренится в повседневной деятельности и труде; 4) возможно ли установить иерархию видов творчества по степени их креативности, каковы критерии этого упорядочивания; 5) в чем личность находит импульсы и ресурсы творчества — в автономной субъективности или в контактах с культурой; 6) в чем состоит критерий творчества — в одной новизне или в комплексе показателей, присущих исключительно человеческой деятельности.
    О творчестве можно говорить при наличии творца, определяющего смысл, цели, ценностные ориентиры своих действий. Таким творцом может быть только человек — носитель духа. “Творчество природы” — метафора. Определение творчества следует связать с трудом, который отличается высокой сознательной активностью субъекта и социокультурной обусловленностью этой активности. Эти особенности выражаются в целеполагании, в волевой установке на преобразование объектов, в создании искусственной среды и в саморазвитии субъектов в процессе порождения и освоения культурных ценностей. Творчество вырастает из труда, разворачивая его креативные потенции. Поэтому творчество всеобще, будучи необходимым атрибутом человека. Способность к творчеству коренится в сущности человека, но в реальности наблюдается такое же бегство от творчества, как и от свободы.
    Приспособительная жизнедеятельность животных превратилась в творческую активность человека благодаря установлению надперсональных, внебиологических связей между людьми, созданию культуры как эстафеты творчества. Культура нуждается как в инновациях, так и в воспроизведении и распространении достигнутого. В любой деятельности, в каждом ее звене, в любой операции присутствуют элементы творчества и нетворчества. Компоненты творчества — оригинальные действия, ведущие к изменению реальности, к преобразованию прошлого опыта. Нетворческие элементы можно разделить на репродуктивные (повторяющиеся, устойчивые действия, направленные на сохранение и воссоздание наследия) и рутинные (закрепляющие тенденции и стереотипы шаблонов мышления, его формализмов). В репродуктивных элементах творчества можно выделить а) необходимые действия, без которых невозможно достичь творческого результата (напр., сбор материала для научных исследований), б) стереотипные алгоритмические операциональные структуры, доступные для технического замещения, которые можно передать компьютерам. В творчестве наблюдаются взаимопереходы между продуктивным и репродуктивным. Т. о., нетворческие компоненты не находятся по ту сторону творчества, они органически с ним связаны.
    Творчество выступает как положительная созидательная активность, культивируемая обществом во имя утверждения общечеловеческих ценностей, взращивания человеческого в человеке, роста и сбережения культуры. Критериями творческого процесса и его результата являются: 1) принципиальная новизна (с позиций культуры), 2) социальная значимость, оцениваемая как благо для человечества, 3) совершенство исполнения. Первый критерий выражает онтологию творчества (отношение творческого продукта к вещам того же класса в рамках данной культуры), второй — аксиологию творчества (место творения в системе социальных ценностей), третий — праксеологический и эстетический аспекты (степень совершенства веши, мастерство исполнения). Критерии творчества носят относительный характер, зависят от конкретной исторической ситуации. Объявляя критерием творчества только новизну, отказывая ему в нравственном и эстетическом измерениях, можно оправдать и реабилитировать “гениев злодейства”. Философия творчества не может сводить критерии творчества к морально нейтральной, безразличной к человеческим чаяниям новизне, изъятой из ценностного и нравственного контекста.
    Другая важная проблема современной философии творчества — порождающие факторы творчества. Оно обусловлено социальными интенциями, импульсами и ресурсами, содержащимися в культуре. Однако на первый план в творчестве выступает человеческая субъективность, инициативность личности и группы. Взаимосвязанные друг с другом творческое усилие субъекта и социальная обусловленность выступают важнейшими факторами порождения нового. Инициатива субъекта в контактах с культурой (неожиданное сближение далеких идей, выбор плодотворных подходов, традиций, преобразование результатов прошлого труда в средства создания творческих продуктов) становится предпосылкой творчества. При этом социальные детерминанты превращаются из совокупности внешних условий в способ индуцирован™ творчества, обеспечивая выход за рамки существующего, превращение возможностей, таящихся в культуре, в действительность. Этот прорыв в неведомое может совершить только личность, которая изобретает в импровизации продуктивные элементы действий и с их помощью порождает и вводит в мир новое, отвечающее критериям добра, красоты и истины. Условием развития человеческого мира становится согласование объективно-социальных и субъективно-личностных детерминант творчества, а их рассогласование приводит к одновременным, повторным, преждевременным и запоздалым открытиям.
    Т. о., творчество — это социально обусловленная целенаправленная созидательная деятельность, в которой полнее всего представлены продуктивные компоненты, присущие человеческому труду; эта деятельность направлена на порождение принципиально, качественно новых, нравственно оправданных и эстетически совершенных культурных ценностей. Творчество — процесс, благодаря которому происходит восхождение человека к высшим ступеням духовности, нравственности и свободы, развитие личности и культуры. Движущими силами творчества являются активность субъекта, преодолевающая предустановленные границы деятельности, и эвристическое стимулирование творческого процесса.
    Лит.: Бердяев Н. А. Смысл творчества. Опыт оправдания человека. Μ., 1916; Грузенберг С. О. Гений и творчество. Л., 1924; Степун Ч>. Л. Жизнь и творчество. Берлин, 1923; Теория творчества. СПб., 1910; Художественное и научное творчество. Л., 1972; Дышлевый П. С., Яценко Л. В. Регуляция творческой деятельности (философско-методический анализ). Воронеж, 1996; Яценко Л. В. Способы управления творческим процессом.— В кн.: Природа научного открытия. М., 1986; Техническое творчество на исходе XX столетия. София, 1989; Творчество и свобода. Воронеж, 1994.
    Л. В. Яценко

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. . 2001.


.